Мальчик болел. Это была уже порядком затянувшаяся простуда, которую он, по своему обычаю, подхватил в холодных коридорах отчего замка. И никакого спасения от неё не было - жар, кашель, лихорадка. Парень к своим 13-ти годам уже на перечет знал все лечебные травы и зелья, которые ему предлагал придворный лекарь. Кажется, Бакли сам бы уже мог стать отличным лекарем, ну или, по крайней мере, его подопечным.
Мальчик месяцами не видел природы, дотошные няни и целители боялись выпускать его даже за порог собственных покоев - не дай Бог вдруг чего...
Бакли ненавидел их всех до единого, будь его воля - спалил бы  разом на костре. А все эти бесконечные болезни, недомогание, жар, странные видения. Надоело. Никакое лечение принцу уже не поможет - знатоки хворей залечили его до такой степени, что, кажется, вместо крови уже текут снадобья и отвары.
Ночью принцу почти никогда не удавалось заснуть. Ночь вообще превратилась для мальчик в какой-то такой период времени, когда ты предоставлен самому себе и своим мыслям. Единственное время, когда тебя никто не трогает и не пытается влить в тебя очередную дрянь. Но все же слабость давала о себе знать и он засыпал под утро.
В этот раз Бакли оставил окно раскрытым - ему не столько было душно, сколько хотелось позлить надоевших до смерти навязчивых слуг. Он всю ночь наблюдал за спящим городом - вот огни уже потухли, все спят. Юный Эрланд представлял лицо каждого дремлющего титнаурца, так или иначе устроившегося на кровати. Ему нравилось так путешествовать по королевству. Хотя бы в мыслях. И к утру, когда слабость одолевала его совсем, он забирался обратно под груду мехов и пуховых одеял, закутывался поплотнее и засыпал. И, кажется, такой сон был самым здоровым и лечил лучше любого лекарства.
Нынче утром пришли будь необычно рано, да ещё и нетипичным доселе методом - щекотать принца за нос. Ну и хамство, - поморщился полусонный мальчик, готовясь выдать какую-нибудь гадость очередной служанке. Но к его удивлению вокруг не было ни души, только легкое шуршание рядом с ним привлекло к себе внимание. Оказалось, что это всего лишь ночная (может быть?) бабочка, решившая устроиться передохнуть на наиболее понравившейся ей части лица юноши.
Сон исчез почти сразу - живая душа, такая неискушенная и молчаливая (что важно!) навестила больного принца. Доселе к нему ещё никто не приходил. Никогда. Он сел на кровати, взъерошив все полсотни одеял. Бабочка не спешила улететь, но и приближаться снова не собиралась. Детское любопытство, перемешавшееся с желанием покинуть осточертевшие за тринадцать лет покои побуждало парня пристальным взглядом наблюдать за незваной гостьей. Он не торопился её ловить - вообще не имел дурацкой привычки калечить природу. Что даст ему пойманная бабочка? Узник собственных болезней никогда не сделает узником другого. Потому что Бакли знал каково это.